(всего фотографий: 1)
Официально в России цензуры нет - по крайней мере, так утверждают Конституция и закон о СМИ. Причём официально цензура была отменена ещё в начале XX века. Царский манифест от 17 октября 1905 года гласил:
"На обязанность правительства возлагаем мы выполнение непреклонной нашей воли: Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов."
Затем 23 апреля 1906 года вопрос о свободе слова был внесён и в Основные законы Российской империи:
"Каждый может, в пределах, установленных законом, высказывать изустно и письменно свои мысли, а равно распространять их путём печати или иными способами."
То, к чему долгие годы стремились образованное общество, свершилось, цензура была отменена. Но обратите внимание: в манифесте шла речь не только о свободе слова, но и о гражданских свободах, избирательных правах всех слоёв населения и об участии в надзоре за закономерностью действий властей. Такая увязка свободы слова с прочими правами демократического общества закономерна, поскольку свобода слова не могла существовать в условиях ограничений других свобод. И если рассматривать цензуру как составную часть системы управления, исключающей наличие гражданских свобод и открытой избирательной системы, надзора за действием властей, то сразу становится понятна её истинная сущность.
Поэтому рассматривать цензуру исключительно как систему контроля за опубликованием вредных или нежелательный идей не совсем верно, поскольку никакая цензура никогда не смогла ни предупредить появление течений, идущих вразрез с намерениями правительства, ни остановить их рост, ни уменьшить их влияние. Такой подход к цензуре проявляется в различных примерах и заявлениях власть имущих. Например, граф П.А. Валуев в 1866 году пишет: «Печать стремится влиять на правительство, руководить им и устанавливать на прочных основаниях свой собственный авторитет рядом с авторитетом правительства" . Конечно, разве могло правительство в стране, где власть зиждется на догмате самодержавия, соглашаться с авторитетом и влиянием какой-то прессы?
Другой пример, хорошо характеризующий отношение к прессе такой просвещённой и передовой организации как Академия Наук. В 1819 году в журнале "Сын Отечества", часть 55 (издатель Н.И. Греч) была опубликована критика третьего издания русской грамматики, "сочиненною Императорскою Российскою Академиею".
Заглавный лист второй части статьи по критике русской грамматики
Учитывая, что Н.И. Греч сам преподавал русскую словесность, написал и издал несколько учебников по русской грамматике, а с 1827 года стал членом-корреспондентом Академии Наук, то критика этого учебника была вполне грамотной. Однако на заседаниях Академии Наук, которые проходили 16 и 23 августа 1819 года, было решено, что в замечаниях Греча нет ничего, кроме "пустоты". По этой причине Академия решила не вступать в полемику с журналистом: "Российская Императорская Академия... не может, без унижения достоинства своего входить в состязание с издателем журнала, а особливо когда видит в нём, при недостатках знания в языке дерзновения судить Академию и говорить о ней презрительно" . Но этого академикам показалось мало и поэтому они решили расставить всех по своим местам: "Целая Академия не может быть безграмотную; журналист же легко может быть безграмотным, ибо всякий может быть журналистом. ... И так по здравому рассудку, нет никакой пользы ни для нравов, ни для просвещения и словесности, чтобы изданные от Академии, и следовательно оцененные ею сочинения были вновь переоцениваемы журналистами" . В результате, цензору, пропустившему статью учинили выговор, а Гречу объявили, что за помещение подобных отзывов издатель подвергнет себя ответственности, а журнал будет запрещён. При этом Академия в своем заявлении проигнорировала все конкретные претензии и замечания, для неё оказалось недопустимым сам факт критики результата её работы "каким-то журналистом"!
Это невосприятие критики, выявление и демонстрация слабых и проблемных мест вызывало особую обеспокоенность у властей различных уровней. Это же покушение на их тёплое место, поскольку такие сведения противоречат их бравурным отчётам. По этому поводу бытовало утверждение одного из адептов монархизма - Л.А. Тихомирова: "Всякий человек имеет способность говорить, но право на это он может получить только от государства. Если же государство может дать или не дать такое право, то вопрос, кто дал полномочия печати - сохраняет свою силу".
В результате таких подходов к печати развивалось и законодательство. Н.Н. Розин, профессор Томского университета, в начале XX века отмечал: "Закон относится к прессе не как к могучему фактору современной жизни, даже не как к нормальному общественному явлению, а как к неизбежному общественному злу. И все постановления законодателя о прессе проникнуты легальной презумпцией зла."
И вдруг как снег на голову - октябрьский манифест 1905 года! Свобода печати! Нет цензуре! Неужели начинается новая свободная жизнь? Однако суровая правда жизни показала, что, несмотря на этот первый шаг, широкого развития гражданских институтов не произошло - все продекларированные свободы оказались зажаты в суровые рамки отредактированного законодательства. Цензура не исчезла - она вместо вызывающей активное неприятие "предварительной" формы приняла не столь очевидный вид цензуры "последующей". И это хорошо показывает статистика. За 5 лет "безцензурной" жизни в Российской империи (1905 - 1910 гг.) в отношении прессы было осуществлены следующие виды административных и судебных репрессий: произведено 1270 приостановок выхода повременных изданий, наложено 1058 штрафов, 1526 случаев привлечения редакторов к суду, 1532 судебных приговора, общая сумма штрафов составила 496 408 рублей.
Перечень статей по котором возбуждали дела в 1912 году.
В перечне статей хорошо знакомые для россиян в XXI веке темы - кощунство, оскорбление святыни, неуважение верховной власти и т.д.
Одновременно, при таком очевидном давлении на прессу, правительство организовало финансовую и иную поддержку (как в открытом, так и в тайном виде) тем изданиям и журналистам, которые действовали в полном согласии с правительственными органами.
Многие догадывались о таком воздействии царского правительства на медиапространство как внутри Российской империи, так и за её рубежами, но только материалы чрезвычайной следственной комиссии Временного Правительства позволили немного узнать о скрытых от общественности особенностях этого влияния. В опубликованных в 1925 году допросах царских чиновников, проходивших весной 1917 года, практически в каждом фрагменте, имеющем отношение к финансированию прессы, встречается термин "рептильный фонд". Странное название, не правда ли? Однако всё становится на свои места, если открыть словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка за 1907 год, откуда можно узнать, что "рептильный фонд" - это особый фонд, основанный Бисмарком для подкупа печати.
Из материалов допроса бывшего министра внутренних дел (1912-1915) Н.А. Маклакова:
"Председатель. — Скажите, какая разница между безотчётными деньгами, выдаваемыми из рептильного фонда, и безотчетными деньгами, которые выдавались из средств департамента полиции?
Маклаков. — Департамент полиции имел свои огромные суммы. Тут вопрос прямо о миллионах идет, если считать содержание охранного отделения, агентуры, которая была сокращена до крайних пределов, жандармского управления; сам он получал авансом двенадцать тысяч. Вся чисто полицейская работа оплачивалась департаментом полиции. Что касается того фонда, о котором вы говорили, то он имеет специальное назначение — борьбу, так сказать, с революцией в области чисто идеологической, в области, ну, просветительной, нельзя сказать; ну, одним словом, в области не полицейской борьбы, а революционных убеждений.
Председатель. — Не будем касаться убеждений, а будем говорить просто: фонд предназначался для субсидирования периодических изданий, которые поддерживали политику правительства?
Маклаков. — Да, да, но я считал — не политику правительства, а политику верности монархическим принципам.
Председатель. — Вам было известно, по этим докладам, что в целом ряде случаев, получение на издание газет, в сущности, сводилось к получению под предлогом газет, которые или вовсе не издавались, или издавались только в количестве нескольких номеров, для того, чтобы вам эти номера представлять? Как вы относились к этой форме траты так называемого рептильного фонда?
Маклаков. — «Земщина» представляет крупный пример. Кажется, три четверти выдававшейся субсидии идет на газету, а четверть — на поддержание правых организаций. Эта цифра была сокращена. При Столыпине была крупнее. Второй орган был — издание Пуришкевича. Я его очень поддержал, т.-е., когда оно осталось у него на руках, я его купил. Это — «Книга русской скорби»; было моё личное указание — не выдавать деньги прямо в руки, а взять за лежалый товар. Затем, ежемесячно, выдавалось из министерства внутренних дел по 5 тысяч в месяц на галичан, без всякого отчёта. Когда я об этом вёл разговор с председателем совета министров, Коковцов говорил, что есть более крупные дела, чтобы я оставил это, потому что порядок уже заведён и все-таки известная польза от него имеется. Польза предполагалась в том, что на местах поддерживаются очаги благоразумного, уравновешенного, спокойного, благожелательного к правительству отношения."
О качестве такой работы Маклаков отзывается неудовлетворительно:
"...образовались разные бюро печати, которые должны были составлять публицистические статьи, освещающие те или другие современные события. Вам не безызвестно, что часть их перебивается с хлеба на воду, просуществует с год и уйдет, оставив долги. Другое появится, в расчете, не удастся ли получить каких-нибудь сумм, и т. д. В конце концов, они с удовольствием хватали готовый материал, который позволял им обходиться без местных, дорогостоющих сотрудников. Эти организации очень много стоили казне, и мы их совсем похерили; с сорока или шестидесяти тысяч, я сейчас боюсь сказать, свели до пятнадцати тысяч. Субсидий уже не выдавали, а давали ворох материала, из которого газеты выбирали; и в этом скоро разочаровались, потому что газеты такого рода успеха не имели. Когда я потребовал себе справку о тираже газет (потому что не количество расходуемых денег, а количество расходуемых экземпляров могло представлять интерес для решения вопроса о том, печатать или нет), то цифры оказались прямо уничтожающие: две, три тысячи подписчиков."
Сменивший Маклакова на посту министра внутренних дел Щербатов также был в курсе наличия рептильного фонда:
"Председатель. - Что вам известно о существовании так называемого рептильного фонда, который находился в ведении министерства внутренних дел?
Щербатов. - По этому поводу недавно я давал сведения. Я вступил в должность в июне, а ушел в сентябре; все же эти вопросы имели сезонный характер, - они были осенью. Я предполагал в сентябре созвать совещание и все эти вопросы об отношении правительства к прессе обсудить. При вступлении в должность, мне был представлен список этих изданий очень длинный, причём меня поразило распределение средств, доведённое до абсурда: например, провинциальные издания получали 1,5 тысячи в год!"
Материалы допросов другого чиновника - бывшего заместителя министра внутренних дел С.П. Белецкого - проливают свет на то, как правительство неформально решала вопросы с пропагандой: "Одновременно с сим, по поручению А. Н. Хвостова, Гурлянд и В. И. Бафталовский (член совета) были заняты выработкой проекта устава акционерного общества под наименованием «Народное Просвещение» с большим основным фондом (на что было испрошено принципиальное согласие совета министров и в общих чертах на одном из докладов был ознакомлен государь) по продаже газет как розничной, так и в киосках, на станциях, пароходных платформах, по поставке в газеты объявлений, по устройству и эксплоатации бумажных фабрик, по устройству подвижных кинематографов и т. п. Путём этого общества имелось в виду монополизировать некоторые отрасли газетного труда с целью влияния на газеты и борьбы с теми органами печати, которые не вошли бы в контакт с правительством, а через кинематографы предполагалось проводить в толщу рядового обывателя произведения патриотического характера."
Знакомая картина, знакомые действия, не правда ли? А на какие деньги этот проект планировались осуществить? Ответ можно найти в тех же показаниях Белецкого: в 1916 году Б.В. Штюрмер (Председатель Совета Министров) "сумел испросить разрешение на ассигнование в его распоряжение 5 миллионного отпуска секретного кредита на осуществление намеченных А. Н. Хвостовым мероприятий по прессе."
А деньги газетам из рептильного фонда, как показывал заместитель министра внутренних дел, выделялись секретно, втихаря:
"Поэтому, в ожидании, что А. Н. Хвостову, как он о том и сам говорил, удастся провести увеличение рептильного фонда, по его приказанию, мною, по разассигновании полученных в ноябре 300 тыс., были выданы из секретного фонда субсидии: «Земщине» — с января 1916 г. ежемесячно по 15 тыс., «Голосу Руси» (члену Думы Алексееву и его компанионам по фракции националистов) 45 тыс. в два приема, «Голосу России» — кн. Андроникову организационных 10 тыс., газете «За Россию» общества 1914 г. по борьбе с немецким засильем в Москве — не помню, кажется, 6 тыс., «Российскому Гражданину» — 3.500 руб. Затем Маркову на две курских газеты — 8 тыс. и 3 тыс., г. Замысловскому на газеты в Киеве, Ростове — 6 тыс. Все эти расходы были сделаны без специальных записей, как конспиративного свойства, из того же фонда, выдаваемого авансами на моё имя и оправданы ежемесячными удостоверениями министра о правильности расходования."
Ничего, оказывается не ново под луной: с одной стороны репрессии, штрафы, судебные преследования, с другой - тайно оплачиваемые нужные газеты, общества на государственные деньги, занимающиеся патриотической пропагандой, секретные фонды...
А об отношении правительства к изданиям, которые финансировались из секретного фонда, хорошо говорит само название - поскольку в русском языке, вместо латинского reptilia, используется термин пресмыкающиеся.
Думаете, мы очень далеко от этого ушли? Судите сами.
Совсем недавняя картинка с натуры. К Сергею Бондаренко, который совсем недавно вступил в должность директора «Агентства информационных коммуникаций» (медиахолдинг (областное государственное автономное учреждение) Новгородской области), стали поступать жалобы из районов - мол, денег не платите. Бондаренко спросил - за что платить-то? У нас какие-то обязательства, договоры? Никаких бумаг не вижу... И тут к нему ворвался "самый скандальный и объективный блогер Новгородчины", как он сам себя называет (не скажу кто, чтобы не рекламировать), из райцентра Марёво - с тем же требованием: зарплату давай. Оказалось, что все эти "ершистые блогеры", и некоторые ужасно "независимые" издания поддерживали своё существование из государственного кармана, что было учреждено бывшим уже губернатором Сергеем Митиным. Им тайно платили за то, что они максимально лояльно отражали политику губернатора, - из местного своебразного "рептильного фонда". Но Митин уже далеко, а новая метла не понимает, за что она должна платить старому мусору...
Александр Потравнов
Татьяна Хмельник
МАНИФЕСТ
об усовершенствовании государственного порядка
17 октября 1917 года
Смуты и волнения в столицах и во многих местностях империи Нашей великой и тяжкой скорбью преисполняют сердце Наше. Благо российского государя неразрывно с благом народным и печаль народная - его печаль. От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единству державы нашей.
Великий обет царского служения повелевает Нам всеми силами разума и власти Нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для государства смуты. Повелев подлежащим властям принять меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилий, в охрану людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга, мы, для успешного выполнения общих преднамечаемых нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего правительства.
На обязанность правительства возлагаем мы выполнение непреклонной нашей воли:
1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей кратности остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив за сим дальнейшее развитие начала общего избирательною права вновь установленному законодательному порядку, и
3. Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей.
Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиною, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле.
«Конституция» 1906 г.
На подлинных Собственною Его Императорского Величества рукою написано: «БЫТЬ ПО СЕМУ».
В Царском Селе. 23 апреля 1906 года.
ОСНОВНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ЗАКОНЫ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
1. Государство Российское едино и нераздельно . [ТАК ЖЕ, КАК и ТРОИЦА]
2. Великое Княжество Финляндское, составляя нераздельную часть Государства Российского, во внутренних своих делах управляется особыми установлениями на основании особого законодательства.
3. Русский язык есть язык общегосударственный и обязателен в армии, во флоте и во всех государственных и общественных установлениях. Употребление местных языков и наречий в государственных и общественных установлениях определяется особыми законами.
Глава первая.
О СУЩЕСТВЕ ВЕРХОВНОЙ САМОДЕРЖАВНОЙ ВЛАСТИ
4. Императору Всероссийскому принадлежит Верховная Самодержавная Власть. Повиноваться власти Его не только за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает .
5. Особа Государя Императора священна и неприкосновенна.
6. Та же Верховная Самодержавная Власть принадлежит Государыне Императрице, когда наследство Престола в порядке, для сего установленном, дойдет до лица женского : но Супруг Ее не почитается Государем: он пользуется почестями и преимуществами, наравне с Супругами Государей, кроме титула.
7. Государь Император осуществляет законодательную власть в единении с Государственным Советом и Государственною Думою.
8. Государю Императору принадлежит почин по всем предметам законодательства. Единственно по его почину Основные Государственные Законы могут подлежать пересмотру в Государственном Совете и Государственной Думе.
9. Государь Император утверждает законы, и без Его утверждения никакой закон не может иметь своего совершения.
10. Власть управления во всем ее объеме принадлежит Государю Императору в пределах всего Государства Российского. В управлении верховном власть его действует непосредственно; в делах же управления подчиненного определенная степень власти вверяется от Него, согласно закону, подлежащим местам и лицам, действующим Его Именем и по Его повелениям.
11. Государь Император, в порядке верховного управления, издает, в соответствии с законами, Указы для устройства и приведения в действие различных частей государственного управления, а равно повеления, необходимые для исполнения законов.
12. Государь Император есть Верховный Руководитель всех внешних сношений Российского Государства с иностранными державами. Им же определяется направление международной политики Российского Государства.
13. Государь Император объявляет войну и заключает мир, а равно договоры с иностранными государствами.
14. Государь Император есть Державный Вождь российской армии и флота . Ему принадлежит верховное начальствование над всеми сухопутными и морскими вооруженными силами Российского Государства. Он определяет устройство армии и флота и издает указы и повеления относительно: дислокации войск, приведения их на военное положение, обучения их, прохождения службы чинами армии и флота и всего вообще, относящегося до устройства вооруженных сил и обороны Российского Государства. Государем Императором, в порядке верховного управления, устанавливаются также ограничения в отношении права жительства и приобретения недвижимого имущества в местностях, которые составляют крепостные районы и опорные пункты для армии и флота.
15. Государь Император объявляет местности на военном или исключительном положении.
16. Государю Императору принадлежит право чеканки монеты и определение внешнего ее вида.
17. Государь Император назначает и увольняет Председателя Совета Министров, Министров и Главноуправляющих отдельными частями, а также прочих должностных лиц, если для последних не установлено законом иного порядка назначения и увольнения.
18. Государь Император, в порядке верховного управления, устанавливает в отношении служащих ограничения, вызываемые требованиями Государственной службы.
19. Государь Император жалует титулы, ордена и другие государственные отличия, а также право состояния. Им же непосредственно определяются условия и порядок пожалования титулов, орденов и отличий.
20. Государь Император издает непосредственно указы и повеления как в отношении имуществ, личную Его собственность составляющих, так равно в отношении имуществ, именуемых Государевыми, кои, всегда принадлежа Царствующему Императору, не могут быть завещаемы, поступать в раздел и подлежать иным видам отчуждения. Как те, так и другие имущества не подчиняются платежу налогов и сборов.
21. Государю Императору, как Главе Императорского Дома, принадлежат, согласно учреждению о Императорской Фамилии, распоряжения по имуществам удельным. Им же определяются так же устройство состоящих в ведении Министра Императорского Двора учреждений и установлений, равно как и порядок управления оными.
22. Судебная власть осуществляется от имени Государя Императора установленными законом судами, решения коих приводятся в исполнение Именем Императорского Величества.
23. Государю Императору принадлежит помилование осужденных, смягчение наказаний и общее прощение совершивших преступные деяния с прекращением судебного против них преследования и освобождения их от суда и наказания, а также сложение в путях Монаршего милосердия, казенных взысканий и вообще дарование милостей в случаях особых, не подходящих под действие общих законов, когда сим не нарушаются ничьи огражденные законом интересы и гражданские права.
24. Постановления свода законов о порядке наследия Престола, о совершеннолетии Государя Императора, о правительстве и опеке, о вступлении на Престол и о присяге подданства, о священном короновании и миропомазании, о титуле Его Императорского Величества и о Государственном гербе и о вере сохраняют силу Законов Основных.
25. Учреждение о Императорской Фамилии, сохраняя силу Законов Основных, может быть изменяемо и дополняемо только Лично Государем Императором в предсказываемом Им порядке, если изменения и дополнения сего Учреждения не касаются законов общих и не вызывают нового из казны расхода.
26. Указы и повеления Государя Императора, в порядке верховного управления или непосредственно им издаваемые, скрепляются Председателем Совета Министров либо Главноуправляющим отдельною частью и обнародываются Правительствующим Сенатом.
Глава вторая.
О ПРАВАХ И ОБЯЗАННОСТЯХ РОССИЙСКИХ ПОДДАННЫХ.
27. Условия приобретения прав российского подданства, равно как и их утраты, определяются законом.
28. Защита Престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного. Мужское население, без различия состояний, подлежит военной повинности согласно постановлениям закона.
29. Российские подданные обязаны платить установленные законом налоги и пошлины, а также отбывать повинности согласно постановлениям закона.
30. Никто не может подлежать преследованию за преступное деяние иначе, как в порядке, законом определенном.
31. Никто не может быть задержан под стражею иначе, как в случаях, законом определенных.
32. Никто не может быть судим и наказан иначе, как за преступные деяния, предусмотренные действовавшими во время совершения сих деяний уголовными законами, если притом вновь изданные законы не исключают совершенных виновными деяний из числа преступных.
33. Жилище каждого неприкосновенно. Производство в жилище, без согласия его хозяина, обыска или выемки допускается не иначе, как в случаях и в порядке, законом определенных.
34. Каждый российский подданный имеет право свободно избирать место жительства и занятие, приобретать и отчуждать имущество и беспрепятственно выезжать за пределы Государства. Ограничения в сих правах установлены особыми законами.
35. Собственность неприкосновенна. Принудительное отчуждение недвижимых имуществ, когда сие необходимо для какой-либо государственной или общественной пользы, допускается не иначе, как за справедливое и приличное вознаграждение.
36. Российские подданные имеют право устраивать собрания в целях, не противных законам, мирно и без оружия. Законом определяются условия, при которых могут происходить собрания, порядок их закрытия, а равно ограничение мест для собраний.
37. Каждый может, в пределах, установленных законом, высказывать изустно и письменно свои мысли, а равно распространять их путем печати или иными способами .
38. Российские подданные имеют право образовывать общества и союзы в целях, не противных законам. Условия образования обществ и союзов, порядок их действий, условия и порядок сообщения им прав юридического лица, равно как порядок закрытия обществ и союзов, определяются законом.
39. Российские подданные пользуются свободою веры. Условия пользования этою свободой определяются законом.
40. Правами российских подданных иностранцы, в России пребывающие, пользуются с соблюдением ограничений, установленных законом.
41. Изъятия из действия изложенных в сей главе постановлений в отношении местностей, объявленных на военном положении или в положении исключительном, определены особыми законами.
Подписал: Председатель Государственного Совета, граф Сольский
Зал в Таврическом дворце.
I -я ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА – 1906 г.
Сословно-куриальная система была признана более предпочтительной, чем общие, прямые, равные и тайные выборы, так как и император, и председатель правительства С. Ю. Витте опасались, что «в крестьянской стране, где большинство населения не искушено в политическом искусстве, свободные и прямые выборы приведут к победе безответственных демагогов и в законодательном органе будут заседать по преимуществу адвокаты».
К числу наиболее известных депутатов I Гос. думы относятся:
С.А. Муромцев, М.М. Ковалевский, В.Д. Кузьмин-Караваев, Т.В. Локоть,
Г.Е. Львов, А.А. Муханов, В.Д. Набоков, П.И. Новгородцев, В.П. Обнинский,
В. А. Харламов, Д.И. Шаховской, М.Я. Герценштейн, Ф.И. Родичев,
П.Д. Долгоруков, Ф.Ф. Кокошкин, И.П. Лаптев, И.В. Галецкий, ДемяновичАнтон Каэт.
ПО ПРОФЕССИИ :
121 земледелец, 10 ремесленников, 17 фабричных рабочих,
14 торговцев, 5 фабрикантов и управляющих фабриками,
46 помещиков и управляющих имениями,
73 земских, городских и дворянских служащих,
6 священников,
14 чиновников,
39 адвокатов, 16 врачей, 7 инженеров,
16 профессоров и приват-доцентов, 3 преподавателя гимназии, 14 сельских учителей,
11 журналистов и 9 лиц неизвестных занятий.
С. А. Муромцев, председатель I Государственной думы
По признаку партийной принадлежности
176 конституционные демократы (кадеты)
102 представителя «Трудового союза» (трудовики)
100 беспартийных
33 члена польского коло,
26 мирнообновленцев,
23 социалиста-революционера (эсеры)
18 социал-демократов (меньшевиков),
14 беспартийных автономистов,
12 прогрессистов,
6 членов партии демократических реформ,
2 члена Партии свободомыслящих,
Избрано 279 депутатов, русских по национальности .
БЫЛИ ОБРАЗОВАНЫ ФРАКЦИИ :
кадетов - 176 человек и октябристов - 16,
трудовиков (члены «Трудового союза») - 96,
социал-демократов (меньшевики) - 18 (сначала меньшевики вступили во фракцию трудовиков и только в июне по решению 4-го съезда РСДРП образовали собственную фракцию);
автономисты - 70 человек (представители национальных окраин, выступающие за автономии этих территорий и их сторонники),
прогрессисты - 12 (фракция образована беспартийными кандидатами с либеральными, близкими к кадетам, взглядами ).
Независимых кандидатов насчитывалось 100 человек, в это число входили и эсэры, которые не стали официально образовывать фракцию в связи с бойкотом выборов их партией.
Председателем был избран кадет С.А. Муромцев , профессор Московского университета. Товарищами председателя стали кадеты : князь П.Д. Долгоруков и Н.А. Гредескул. Секретарем - кадет князь Д.И. Шаховской.
II ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА — 1907 г.:
Всего было избрано 518 депутатов . Депутаты распределились следующим образом:
ПО РОДУ ЗАНЯТИЙ:
169 крестьян, 32 рабочих,
57 — землевладельцев-дворян,
35 — служащих (25 земских городских и дворянских, 10 частных),
33 — юриста (адвокатура), 17 коммерсантов,
38 — профессоров и приват-доцентов и других преподавателей,
24 чиновника (в т.ч. 8 из судебного ведомства),
20 священников,
19 журналистов,
6 промышленников и директоров заводов.
3 офицера,
1 поэт,
ПО ПАРТИЙНЫМ ФРАКЦИЯМ они распределялись так:
104 депутата — трудовая крестьянская фракция, которая состояла из собственно трудовиков - членов Трудовой группы (71 человек), членов Всероссийского крестьянского союза (14 человек) и сочувствующих (19),
98 — кадеты
65 — социал-демократическая фракция
50 — беспартийные,
46 -польское коло,
44 — фракция октябристов (близкие к кадетам)и группа умеренных,
37 — социалисты-революционеры (эсэры),
30 — мусульманская фракция,
17 — казачья группа,
16 — народно-социалистическая фракция,
10 — правых монархистов,
1 (один) принадлежал к партии демократических
Председатель Думы (избр. от Моск губ.) правый кадет Фёдор Ал-др. Головин.Товарищи председателя — Н.Н. Познанский (беспартийный левый) и М.Е. Березин (трудовик ).
Секретарь — кадет М.В. Челноков.
Считается общепринятым, что акт 3 июня 1907 (Третьеиюньский переворот) означал завершение первой российской Революции 1905-1907.
Меня часто спрашивают – а есть ли вообе что-то, какая-то идея или требование, которое Может Объединить Всё Общество. Ну или хотя бы его политизированную часть, «политикум». Поскольку власть у нас неполитична, то – оппозиционный (в том числе и вынужденно-оппозиционный) политикум. Но – именно весь, «от анархистов до монархистов» включительно.
Желательно, чтобы это была не просто голая идея (типа «давайте как-нибудь скинем Путина и заживём вольно»), а что-то более конкретное. То есть чёткое и внятное изложение того, что нам всем действительно нужно. Подчёркиваю – всем, «от анархистов до монархистов».
И это, в общем-то, понятно. Сейчас все политически грамотные граждане более или менее сходятся на том, что им нужны определённые права. Начиная от права говорить то, что думаешь, не нарываясь на двести восемьдесят вторую (это актуально для всех, включая самых-самых либералов и антифашистов, любящих говорить неприятное про социальную группу «чиновники»), и кончая правом создать и зарегистрировать политическую партию. Да, и всех ещё волнует не получить дубинкой по почкам от полицая и не быть посаженным в кутузку по звонку сверху. Короче, нужны гражданские права и их обеспечение.
Это не значит, что всем нужно ТОЛЬКО это. Просто это тот минимум, на котором политикум сходится. Включая самые экзотические его части. Скажем, товарищи монархисты, включая самых лютых, могут сколько угодно отрицать демократию, парламентаризм и так далее. Но вот партию они создать хотят, да и заседать в парламенте не откажутся, хотя бы по формуле «лучше уж мы, чем жулики и воры».
Итак, согласие по целям, хотя бы минимальное, есть. Разногласия начинаются там, где начинаются формулировки.
Дело в том, что фразы «нужны права» мало. Развёрнутого описания, какие именно права нужны («создать партию», «не получить дубинкой» и т.п.) тоже недостаточно. Нужна ФОРМУЛА, которую можно заучить и цитировать. Стандартная формулировка, «как Отче Наш».
Это необязательно должен быть лозунг в три слова. Например, у белых расистов этих самых слов аж четырнадцать: we must secure the existence of our people and a future for white children. Ничего, помнят. А которые не помнят (тем более на английском), те хотя бы знают, что этих слов четырнадцать и про что они. Главное, что формулировка имеется и она воспроизводима.
Неприятность состоит в том, что её нельзя вот просто так взять и придумать. Потому что слова имеют автора. И автор должен быть Уважаемым Человеком. Тот, кто сказал четырнадцать слов – Дэвид Лэйн – для белых расистов Уважаемым Человеком является. «Доказал жизнью».
И если даже я, Константин Крылов, придумаю замечательную в своей краткости формулировку всего того, что нам нужно, две трети нашего политикума её с фырканьем отвергнут. Просто потому, что одни меня не знают, другие не уважают, а некоторые знают и даже уважают, но не до такой степени, чтобы моими словами дорожить. «Почему он, а не я?»
Можно, конечно, найти формулировку на стороне. Так, всё вышеперечисленное примерно укладывается в Билль о Правах (поправки к Конституции США от 1791 года) . Например, Первая и Четвёртая поправки - «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии или запрещающего свободное исповедание оной, либо ограничивающего свободу слова или печати либо право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб», «Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться. Ни один ордер не должен выдаваться иначе, как при наличии достаточного основания, подтвержденного присягой или торжественным заявлением; при этом ордер должен содержать подробное описание места, подлежащего обыску, лиц или предметов, подлежащих аресту».
Но это, громоздко и на формулу не годится. К тому же Америку не все любят. И – что самое главное – это просто чужое. «Не наш это документ», не имеем мы на него особых прав. На четырнадцать слов какие-никакие права есть, так как они касаются всей белой расы. А тут – конкретно американцы для конкретно Америки придумали законы. И это видно. С первых же слов: «Конгресс не должен». Это у них Конгресс, а у нас нет и не было Конгресса, уж извините… Короче, искомая формулировка должна быть отечественного происхождения.
Что ж. Формулировка есть. Более того, это формулировка ОФИЦИАЛЬНАЯ. То есть принята на том же уровне, что и Билль о правах. На уровне главы государства. В данном случае Российского.
Я имею в виду Высочайший Манифест от 17 (30) октября 1905 года «Об усовершенствовании государственного порядка», подписанный Государем Императором Николаем Вторым. К которому можно относиться как угодно, но вот сомневаться в том, что он – законный правитель России (некоторые говорят, что последний законный), сомневаться как бы не приходится.
Высочайший Манифест
БОЖЬЕЙ МИЛОСТИЮ,
МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ,
ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССIЙСКИЙ. ЦАРЬ ПОЛЬСКИЙ, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКИЙ,
и прочая, и прочая, и прочая.Смуты и волнения в столицах и во многих местностях Империи Нашей великою и тяжкою скорбью преисполняют сердце Наше. Благо Российского Государя неразрывно с благом народным и печаль народная Его печаль. От волнений ныне возникших может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единству Державы Нашей.
Великий обет Царского служения повелевает Нам всеми силами разума и власти Нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для Государства смуты. Повелев подлежащим властям принять меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилий, в охрану людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга. Мы, для успешнейшего выполнения общих преднамечаемых Нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего правительства.
На обязанность правительства возлагаем Мы выполнение непреклонной Нашей воли.
Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в меру возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив засим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку.
Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы и чтобы. выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей.
Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиною, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с Нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле.Денъ в Петергофе в 17 день октября в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот пятое Царствования же Нашего одиннадцатое.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:
"НИКОЛАЙ".
На подлинном Его Императорскому Величеству, в Петергоф, в 17 день октября 1905 года, благоугодно было Собственноручно начертать: "Принять к руководству".
Вы внимательно прочитали? Так вот оно:
Даровать населению
незыблемые основы гражданской свободы
на началах действительной неприкосновенности личности,
свободы совести, слова, собраний и союзов.
Собственно, эти семнадцать слов практически точно описывают тот самый чаемый «политминимум». «Незыблемые основы гражданской свободы» - на началах действительной неприкосновенности личности (это про полицейскую дубинку, кутузку по звонку и прочие свинцовые прелести нашей жизни), свободы совести (это сейчас не столько про религию, сколько про право исповедовать свои убеждения), слова (понятно, я думаю), собраний (это про Триумфальную, да и про Манежную, да и вообще про «больше трёх не собираться»), союзов (это и про Центризбирком, и про отказы в регистрации партий, и про безумные условия «соберите триллион подписей, одна неправильная – идите к чёрту», и про запреты организаций).
Что важно. Эти свободы нам – то есть законным потомкам подданных Российской Империи - УЖЕ БЫЛИ ДАНЫ. «Слово царское твёрдо». И признать его должны все, даже антидемократически настроенные товарищи монархисты, если они хотят быть монархистами, верными Государю.
Соответственно, «платформа-минимум» - это получается «новый октябризм». В смысле лучшем прежнего.
«Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы…»
Смуты и волнения в столицах и во многих местностях империи нашей великой и тяжкой скорбью преисполняют сердце наше. Благо российского государя неразрывно с благом народным и печаль народная - его печаль. От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единству державы нашей.
Великий обет царского служения повелевает нам всеми силами разума и власти нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для государства смуты. Повелев подлежащим властям принять меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилий, в охрану людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга, мы, для успешного выполнения общих преднамечаемых нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего правительства.
На обязанность правительства возлагаем мы выполнение непреклонной нашей воли:
1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей кратности остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив за сим дальнейшее развитие начала общего избирательною права вновь установленному законодательному порядку, и
3. Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей.
Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиною, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле.
Николай Второй, император
и самодержец всероссийский.
Век назад, с Манифестом 17 октября (по новому стилю – 30 октября) 1905 года, была предпринята попытка внедрить в России демократию. Всероссийская политическая стачка, последовавшая за поражением в войне с Японией, вынудила императора Николая II издать манифест, обещавший народу основные демократические свободы и выборы, пусть и не прямые, не равные и не всеобщие, в первый русский парламент – Думу.
Дальнейшее – известно. Закручивание гаек после затухания революции, бессилие Думы, пусть даже и превратившейся из законно-совещательной, какой она планировалась еще до октябрьского манифеста, в законодательную, как результат – невозможность выпустить пар накопившегося социального недовольства, мировая война, которую российская политическая система не могла выдержать, и катастрофа 1917 года.
Никита Соколов, историк:
Манифест 17 октября, безусловно, способствовал внедрению демократии в России. До этого ни булыгинская дума, ни закон о созыве законосовещательного органа от 6 августа, не смогли ни успокоить, ни удовлетворить страну. Сергей Витте, вернувшийся из Портсмута, доказывал, что другого выхода успокоить Россию, кроме как даровать либеральные свободы сверху, нет. Дмитрий Трепов предлагал установить диктатуру, но это было невыполнимо, потому что не было ни надежной армии, ни подходящей кандидатуры на роль диктатора. Принятие Манифеста о свободах и о созыве представительного органа была вынужденная мера правительства, удовлетворяющая чаяния народа. Это был реальный шаг на пути к демократии и порядку. По Манифесту Свободы даровались все сразу, и по сравнению с булыгинским законом расширялся список сословий, которые могли голосовать на выборах в Госдуму. Россия получила законодательную, а не совещательную думу. Это был гигантский шаг, но запоздалый. Правительство было вынуждено пойти на него под нажимом улицы, поэтому Дума, в которой оказались представители разных сословий, была с еще большими запросами, а к работе была не готова. В основном в первой Думе преобладали эсэровские идеи, а это породило конфликты в самой Думе, конфликты с правительством. Но конфликты и кризисы - это нормальные условия становления парламентаризма. У России ни до, ни после не было опыта работы парламента, ему просто неоткуда было взяться, а между тем в странах Европы парламентаризм проходил свое становление столетиями.
Один из уроков, из тех, что сопутствовали опубликованию Манифеста, заключается в том, что Россия - европейская страна, и попытки надеть на Россию монгольскую шапку подданства никогда не удавались, против европейского пути развития долго идти невозможно. Для русского народа слово «воля» является очень важным, и нельзя противоречить устройству. Но народ должен понимать, что правительству присуща умеренность, и не заставлять его принимать все разом.
Однако Манифест 17 октября не был началом демократии в России, демократия в России никогда не прерывалась, органы местного самоуправления действовали в России с древнейших времен. Центральная власть пыталась задушить демократию, но на местном уровне все вопросы все равно регулировались местным самоуправлением. Большевики эту традицию прервали.
Поэтому 1991 год не стал чудом. В народе давно сдавливали потенциал свободы. В первые годы демократизации мы столкнулись с неопытностью, с неприспособленностью, но опыт очень быстро накапливался. Сегодня происходит сворачивание демократии, в этом эффект власти Путина. Это приведет к отупению власти, потере обратной связи с нацией. Власть начнет вариться в собственном соку и будет от этого делать глупости.
Владимир Рыжков, независимый депутат Государственной Думы:
На мой взгляд, дата 4 ноября абсурдна. Это праздник династии Романовых, потому что именно события гражданской войны привели на престол в 1613 году династию Романовых. А 4 ноября еще продолжались кровавые столкновения, предательства, коварство, в контакт с поляками вступила даже семья будущего государя. День какого единения можно отмечать 4 ноября?
По сравнению с этим дата 17 октября имеет совершенно другое качество. Когда в Госдуме рассматривали праздники, я предлагал депутатам отмечать именно 17 октября или 30 октября по новому стилю, как день рождения демократии. В этот день, впервые за 1000 лет подданные российского государства получили все известные свободы, в том числе право участвовать в выборах, причем это право получили все граждане, в том числе и крестьяне, право создавать партии, профсоюзы, право на свободу демонстраций, митингов, была отменена цензура.
Манифест 17 октября 1905 года - величайшая дата русской истории, рождение русской демократии, которой сегодня исполнилось 100 лет. По значимости эту дату можно сравнить с 19 февраля 1861 года, отменой крепостного права. Это две великие вехи на пути к свободе.
Но, начав реформы, их нужно было доводить до конца. Сказав «А», нужно было сказать и «Б». Манифест был принят царем под давлением масс и Сергея Витте. Даровав свободы, Николай II на следующий день уже пожалел, что ушел от заветов папы, Александра Александровича. Реакционные круги начали отступление от реформ. Первая и вторая Думы были разогнаны, а третья избиралась по новому столыпинскому законодательству, по которому победила партия власти. Третья и четвертая Думы были уже совершенно покорными. Парламент Россия получила на революционной волне, а потом все свела на нет. Власть теряла поддержку общества, и кончилось это революцией 1917 года. К сожалению, этот урок истории современная власть не учла. Сегодняшний развал представительного органа, замена парламента общественной палатой и Госсоветом вызывает недовольство у народа. Не находя выхода, народное недовольство зреет и рано или поздно выплеснется. История повторяется, даже хронологически: впереди у нас 17-й год, и каким он будет? Мы должны учесть этот урок истории и понять, что демократизация - это не громкие слова, это единственное условие для сильного государства, а авторитарное государство ведет к развалу страны.
Сергей Митрохин, заместитель председателя Российской демократической партии «Яблоко»:
Главный урок манифеста 17 октября 1905 года в том, что свободы в нашей стране уже 100 лет буксуют, и до сих пор принципы Манифеста не реализованы. Печальный опыт Манифеста показывает, что абсолютных свобод в России быть не может. Но заслуга Манифеста в том, что он задал правильное направление развития страны. И в России есть часть общества, которая работает над реализацией демократических свобод.
Недостаток Манифеста в том, что он был половинчатым, и все принципы, которые в нем декларировались, невозможно было воплотить в жизнь ввиду их половинчатости. Государственная дума, которая должна была воплощать свободы в жизнь, была слаба. А гарантировать свободы может только сильный парламент и не только на бумаге. Этот урок мы не усвоили. Сегодняшний парламент опять не в силах влиять на политические процессы в стране. Из-за этого мы не можем выйти на магистральный, демократический путь развития. Половинчатость манифеста плохо кончилась для царской власти, последовали февральская и октябрьская революции. Либеральные свободы декларировалась на авторитарном поле. Такой режим привел к развалу страны. Та же участь ждет и нынешний режим, который ничего не дарует. Усеченный либерализм нежизнеспособен и закончится очередной революцией и распадом страны.
Борис Соколов, историк:
Согласимся, что парламентаризм в России всегда был какой-то абортный, нежизнеспособный, потому что власти он был точно не нужен, а общество было слишком слабо, чтобы заставить власть следовать демократическим принципам.
Октябрьский Манифест выпустил на время пар накопившегося недовольства властью, но он не создал устойчивой политической системы. Достаточно было еще одного серьезного кризиса, внешнего или внутреннего, чтобы последовала новая революция.
Беда была в том, что сам Манифест был результатом не тщательной, продуманной подготовки, а почти спонтанной реакцией на революционный кризис. В конце жизни Витте признавал, что «с Манифестом поторопились», но в то же время признавал, что другого выхода не было: «Тогда надо было спасать положение вещей. Передо мною мелькал образ моего внука...» Внукам пришлось до дна испить чашу революции и ее последствий. Власть действительно дала свободы под угрозой приставленного к виску пистолета, только пистолет тот был не в руках царского дяди, а в руках революционеров. Даже граф Витте, которого считали творцом Манифеста, и с чьим именем Манифест прежде всего и связывали, считал, что дарованные свободы лишь развязывают руки революционерам. По большому счету, в развитии демократии в России была развязана лишь узкая прослойка либеральной общественности, к тому же расколотой на враждующие фракции. Революционные партии рассматривали Манифест лишь в плане расширения возможностей борьбы против самодержавного режима, национальные партии – как возможность добиться более широкой национальной автономии в борьбе против того же режима, крестьяне – просто как возможность пограбить барское добро, а когда это закономерно вызвало полицейские репрессии, народ лишь еще более озлобился, и эту злобу сполна выплеснул в 1917 году.
Сегодня история повторяется. Демократию в России поддерживает лишь узкая прослойка либеральной интеллигенции, расколотая, нерешительная, уставшая от политики.
Что еще бросается в глаза – так это повторяемость, цикличность событий, связанных с внедрением демократии в России. Октябрьский Манифест вполне сопоставим с горбачевской перестройкой, давшей фактическую свободу слова и собраний и первые относительно свободные выборы в советской истории. Августовская революция 1991 года своей бескровностью, эйфорией и последующим ослаблением государственной власти напоминает Февральскую революцию, а президентство Путина – третьеиюньский переворот Столыпина и созданную им новую политическую систему. За этим, по логике, должны последовать новые революционные потрясения, ибо ожидания народа лучшей жизни оказываются обманутыми, и внутреннее социальное напряжение нарастает, а пар выпускать некуда.
Многие сегодня сознают, что 100-летие Манифеста - для российской демократии юбилей грустный. Современная же власть склонна не замечать иронии истории, и на полном серьезе ставит в заслугу нынешней Думе то, что она работает чуть ли не по регламенту той Думы, что была вызвана к жизни октябрьским Манифестом. На самом деле путинская власть, лишив страну настоящего парламентаризма, боится, разумеется, не карманной Думы, а непарламентского народного протеста. В принципе она не прочь бы свести функции нынешней Думы к законно-совещательным, как и было предусмотрено октябрьским Манифестом, или вообще заменить ее создаваемой сейчас чисто консультативной Общественной палатой. То есть движение идет обратно, к куцей демократии начала века, а не вперед, к полноценному демократическому гражданскому обществу.
Грани.ру.
Как рождалась «первая русская конституция»
9 октября 1905 года председатель Комитета министров граф Сергей Витте представил царю меморандум с изложением текущего положения дел и программой реформ. Он предупреждал, что есть два пути покончить с начавшейся революцией: либо встать на путь диктатуры и подавить беспорядки силой, не останавливаясь перед большим кровопролитием, либо проводить конституционные реформы. Но, предупреждал министр, раз вступивши на этот путь, с него уже нельзя будет сойти. Он высказывался за второй путь.
Царь сначала посчитал проект Витте слишком дерзким и радикальным, но затем вынужден был принять его, поскольку генералы заявили о невозможности подавить революцию из-за ненадежности войск. Констатируя, что с начала года «в умах произошла истинная революция», Витте пришел к выводу, что надо принимать срочные меры, «пока не станет слишком поздно». Проект манифеста составили ближайшие сотрудники Витте князь Алексей Оболенский и Николай Вуич, именно они – литературные авторы манифеста 17 октября.
В приложенном к манифесту при публикации докладе Витте, который император предписал «принять к руководству», утверждалось, что корни начавшихся беспорядков – в нарушенном равновесии между стремлениями русского мыслящего общества и внешними формами его жизни. Россия переросла форму самодержавия и стремится к строю правовому, основанному на гражданских свободах.
Накануне подписания манифеста Николай II признал: «Да, России даруется Конституция. Немного нас было, которые боролись против нее. Но поддержки в этой борьбе ниоткуда не пришло...» Ходили слухи, что подписать манифест заставил Николая II его дядя - великий князь Николая Николаевич, причем сделал это чуть ли не под дулом пистолета.
Витте в Государственном совете заявил, что с 12 декабря 1904 года, когда был издан указ «О предначертаниях к усовершенствованию государственного устройства», предусматривавший расширение прав земств, ослабление контроля над прессой и расширение прав религиозных и национальных меньшинств, по 17 октября 1905 года прожили не год, а, может быть, полстолетия.
Борис Соколов, Грани.ру.
Россияне о Манифесте
В ходе опроса, проведенного фондом «Общественное мнение» накануне столетней годовщины Манифеста 17 октября, лишь 8% респондентов, по их словим, знают, и еще 25% «что-то слышали» об этом манифесте.
Когда респондентов спросили, известно ли им что-либо о деятельности Государственной думы в период с 1905 по 1917 годы, лишь 20% ответили утвердительно, а 76% дали отрицательный ответ.
На вопрос «Как Вы думаете, а в современной России парламент (Дума) необходим, или без парламента в России можно обойтись?» 34% респондентов ответили, что парламент необходим, столько же – что без него можно обойтись, а 32% вообще затрудняются ответить на этот вопрос.
Фонд «Общественное мнение».
9 октября С.Ю Витте, председатель Комитета министров, подал царю записку с программой выхода страны из революционного кризиса. Главным условием было создание сильного правительства, провозглашение гражданских свобод, переход к законодательному представительству с предоставлением в будущем всеобщего избирательного права. И так как из революционной ситуации другим выходом было установление военной диктатуры, чего царь опасался, Николай II 17 октября 1905 года подписал манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором содержалось обещание народу «незыблемых» основ гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
«1) Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
- 2) Не останавливая предназначенных выборов в Государственную думу, привлечь теперь уже к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив засим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку.
- 3) Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей.
Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиной, помочь прекращению неслыханной смуты и напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле».
Манифест положил начало складыванию парламентаризма в России. Это был новый шаг по пути превращения феодальной монархии в буржуазную. По Манифесту Государственной думе были свойственны определенные черты парламента. Об этом свидетельствует возможность открытого обсуждения государственных вопросов, направлять в Совет министров различные запросы, объявлять недоверие правительству и т.п.
По Манифесту 17 октября Государственная дума учреждалась как законодательный орган, хотя от этого принципа царизм старался уклониться. В ведении Думы должны были быть вопросы, требующие законодательства: государственная роспись доходов и расходов; отчет государственного контроля по использованию государственной росписи; дела об отчуждении имущества; дела о постройке железных дорог государством; дела об учреждениях компаний на акциях и ряд других, менее важных дел. Государственная дума имела право запроса в правительство по поводу незаконных действий, допущенных министрами или главными управляющими. Дума не могла начинать сессию по своей инициативе, а созывалась указами царя.
11 декабря 1905г. был издан высочайший указ об изменении положения о выборах в Государственную Думу. Сохранив куриальную систему, установленную при выборах в булыгинскую Думу, закон прибавил к ранее существовавшим куриям земледельческой, городской и крестьянской, рабочую и несколько расширил состав избирателей.
Но и новый закон содержал в себе существенные ограничения некоторой категории выборщиков. Например, по рабочей курии к выборам допускались лишь мужчины, достигшие 25 лет, работающие на предприятиях (где работает не менее 50 работников); при этом рабочий стаж на данном предприятии должен был составлять не менее 6 месяцев. В законе был сохранен запрет на участие в выборах женщин, военнослужащих, молодежи до 25 лет, т.е. выборы не были всеобщими. Не были они и равными. Так, один выборщик приходился в земледельческой курии на 2 тыс. населения, в городской - на 4 тыс., в крестьянской - на 30 тыс., в рабочей - на 90 тыс.человек. Правительство, продолжавшее надеяться, что крестьянство будет опорой самодержавия, обеспечило ему 45% всех мест в Думе. Выборы были не прямыми, а двухступенчатыми для землевладельческой и городской, трех - для рабочей и четырехступенчатыми для крестьянской курии. Члены Государственной Думы избирались на 5 лет.
19 октября 1905 г. был опубликован указ о мерах, направленных на укрепление единства в деятельности министерств и главных управлений. В соответствии с указом был реорганизован Совет министров, на который теперь возлагались руководство и объединение действий главных начальников ведомств по вопросам управления и законодательства.
Царское правительство, не полагаясь только на избирательную систему, накануне открытия первой Государственной думы опубликовало новое положение о Государственном Совете. По положению от 20 февраля 1906 г. Государственный Совет преобразовывался фактически во вторую палату, стоящую над Государственной думой. Это было нарушением Манифеста 17 октября 1905 г.
Система высших органов власти и управления в Российской империи (февраль 1906 - февраль 1917г.) выглядела следующим образом (рис.3):
Рис.3.
Государственной канцелярией и Советом министров был подготовлен текст Основных государственных законов , утвержденный императором Николаем II 23 апреля 1906 г. В Основных законах были сформулированы гражданские права и свободы (неприкосновенность жилища и собственности, перемещения, выбора профессии, слова, печати, собраний, создания союзов и объединений, вероисповедания и т.п.). В гл. 1 дана формулировка верховной власти: «Императору Всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть». Власть управления также принадлежала императору «во всем ее объеме», но законодательную власть император осуществлял «в единении с Государственным советом и Государственной думой», и никакой новый закон не мог быть принят без их одобрения и вступить в силу без одобрения императора. Однако ст. 87 Основных законов предоставляла возможность императору по представлению Совета министров принимать указы законодательного характера в случаях, когда имелась такая необходимость, а сессия Думы и Совета прерывалась. Но после открытия законодательной сессии в течение двух месяцев такой указ должен был вноситься на одобрение Думы, иначе он автоматически прекращал свое действие. Не подлежали обсуждению Государственной думой и Государственным советом вопросы об исключении или сокращении платежей по государственным долгам, о кредитах Министерству двора, о государственных займах. Срок деятельности Думы определялся в пять лет, указом царя она могла быть распущена досрочно, в этом случае назначались выборы и сроки созыва Дума нового состава. Продолжительность ежегодных сессий и сроки перерыва в работе Думы определялись указами императора. В компетенцию Думы входили: вопросы, требующие издания законов и утверждения штатов, обсуждение и утверждение бюджета, заслушивание отчетов государственного контролера по исполнению бюджета, дела о строительстве государственных железных дорог, об учреждении акционерных компаний. В начале 1906 г. были изданы бюджетные правила, по которым бюджет мог исполняться даже при отказе Думы от его утверждения, что резко ограничивало бюджетные права Думы. Основные государственные законы предоставляли царю право на абсолютное вето. Однако Дума могла вновь возвращаться к обсуждению вопроса, отклоняемого царем, тем самым, оказывая на него давление. Депутаты имели право запроса к министрам, что давало возможность Думе публично обсуждать действия исполнительной власти и требовать ответов от правительства. По результатам этих ответов Дума выносила суждения.
В целом Основные законы закрепляли принцип разделения властей, стремясь обеспечить компромисс между монархией и новыми общественными силами и закрыть путь антиконституционным (революционным и консервативным) тенденциям. Радикалы настаивали на ликвидации верхней палаты, создании ответственного перед парламентом правительства, отрицали право царя жаловать конституцию. Консерваторы требовали от властей жесткого сокращения конституционных прав, видели в любом реформационном движении опасность революции.
